Лингвистический энциклопедический словарь - рито́рика

(греч. ῥητορική — ораторское искусство) — филологическая дисциплина, изучающая способы постро­е­ния художественно выразительной речи, прежде всего прозаической и устной; близко соприкасается с поэтикой и стилистикой. Поскольку предметом риторики является прозаическая «украшен­ная», т. е. художественная, речь и правила её построения (порождения), риторика противостоит поэтике, изучающей поэтическую речь, грамматике, ориентированной на изучение «естественной» (эстетически не отмеченной) речи, и герменевтике, имеющей дело с пониманием текста.

История риторики подразделяется на 2 неравных периода. Хотя осознанный интерес к отдельным частям риторики характерен для ряда древних культурных традиций, ср., например, учение о так называемом рити (особом качестве языка художественного текста, связанном с отбором и распо­ло­же­ни­ем слов) в старых индийских трактатах по поэтике, становление риторики как особой науки прои­зо­шло в Древней Греции. Уже в 5 в. до н. э. двумя греками из Сиракуз был составлен не дошедший до нас учебник риторики. Развитие риторики на раннем этапе связано прежде всего с Аттикой, некото­ры­ми городами Малой Азии, с островом Родос. Софист Горгий (5—4 вв. до н. э.) поло­жил начало риторике в Афинах, ею занимались также Трасимах Халкидонский, Протагор. Развитую форму рито­ри­ка приобрела в 3—2 вв. до н. э. благодаря деятель­но­сти теоретиков рито­ри­ки — Исократа, Аристотеля, Феопомпа, Дионисия Галикарнасского и других. С середины 2 в. до н. э. под греческим влиянием в Риме также появляются ораторы и теоретики рито­ри­ки, прежде всего Цицерон и Квинтилиан. В результате практической деятельности ораторов-риторов и анализа большого эмпири­че­ско­го материала у Аристотеля («Риторика»), Цицерона («De oratore», «Orator», «De inventione», «Brutus»), Квинтилиана («Institutio oratore»), Псевдо-Лонгина (условного автора трактата «О возвы­шен­ном») и других сложилась особая область научного знания, не только подво­див­шая итоги практическому опыту ораторского искусства, но и предписывавшая ему свои законы и правила. Пройдя через период сосуществования различных ораторских манер, риторика на исходе античности начинает превращаться в норма­тив­ную дисциплину.

Античная риторика включала в себя разделы об источниках красноречия (дарование, природ­ные данные — natura; искусство — ars — как результат профессиональной выучки; упраж­не­ние — exercitatio), о родах красноречия, о задачах оратора, соответственно об элементах речи: 1) нахождение (inventio), т. е. систематизация материала, сведение много­обра­зия к общим типам, выделение пункта доказательства, указание логических аргумен­тов, 2) расположение материала (dispositio), его композиция, 3) словесное выражение (elocutio), главная часть риторики (критерии красноречия: правильность, ясность, упорядо­чен­ность — уместность, красота — украшенность; сред­ства удовлетворения этих критериев — отбор слов, их сочетание, фигуры речи), 4) запоминание (memoria), учение о профессиональной ораторской памяти и 5) произнесение (pronunciatio, actio), учение об интонации, мимике, жестах, способ­ству­ю­щих успеху речи.

Античная риторика была усвоена в средневековье и пользовалась большим престижем, входя в число семи «избранных наук». Эпоха Возрождения и следовавшие за ней периоды господства отдель­ных художественных направлений (маньеризм, барокко, классицизм) уделяли риторике значительное внимание (многочисленные трактаты 16—18 вв., особенно во Франции, Германии, Италии). В это время, особенно в 17 в., риторика, с одной стороны, тяготеет к универсализации, обнаруживая связи с складывающейся «логической» грамматикой (см. Логическое направ­ле­ние), а с другой — превра­ща­ет­ся в инструмент, способный уловить достаточно тонкую дифференциацию эстетических установок. Через Польшу и Украину идеи риторики проникли в 17 в. в Россию и нашли здесь отклик — «Книги суть риторики двои...» Макария (рукопись 1623), «De arte rhetorica libri X» Феофана Прокоповича (1716), «Риторика» М. В. Ломоносова (1748). Пособия по риторике практического характера продол­жа­ли появляться почти до середины 19 в. Однако уже в 18 в. происходит разрыв между традиционной структурой риторики (включая исследовательский аппарат) и новым опытом худо­же­ствен­ной прозы (в частности, и ораторского красноречия). Риторика начинает тяготеть к сближению (в некоторых разделах — к слиянию) с поэтикой и к растворению в стилистике. В эпоху романтизма риторика с её нормативно-дидактическими тенденциями начинает восприниматься как изживший себя канон, препятствующий свободному творчеству, как дисциплина схоластически-каталоги­за­тор­ско­го типа, не способная проникнуться идеями историзма, препятствующая новым принципам словесного искус­ства. Риторика как наука приходит к началу 19 в. в состояние упадка. Однако с 60‑х гг. 20 в. вновь начинается расцвет риторики, нашедшей для себя новый идейно-научный контекст. Она становится одной из наи­бо­лее быстро и продуктивно развивающихся дисциплин филологического цикла. Этот второй период в истории риторики нередко называют «неориторикой» или «общей рито­ри­кой» (rhétorique générale), в отличие от риторики традиционного типа.

Становление риторики нового типа вызвано в первую очередь лингвистическими факторами, через которые она включается в круг семиотических дисциплин и в сферу культурологических проблем. Уяснение статуса лингвистики в рамках теоретико-инфор­ма­ци­он­ной концеп­ции привело, в частности, к выделению и операционному определению так называемой поэтической функции языка, образуемой при наличии установки на сообщение (message), и к разработке лингвистических методов исследования поэтической функции. Не менее существенным был следующий шаг — возник­но­ве­ние новой лингви­сти­че­ской дисцип­ли­ны, так называ­е­мой лингвистики текста, которая пред­по­ла­га­ет описание как связанных таких фрагментов текста (сверхфразовых единств), которые превышают предложение, до последнего времени считавшееся наи­бо­лее крупной единицей языка. Независимо от того, выводится ли риторическая структура текста непосредственно из законов языка (распро­стра­не­ние языковых правил на сверхфразовый уровень) или связывается с переосмыслением языковой структуры, упорядочиваемой извне (например, по законам построения геометри­че­ской симметрии и т. п.), — остаётся несомненной не только роль языкового субстрата в построении объектов, изучаемых риторикой, но и — что важнее — роль отдельных языковых элементов (например, имманентной грамматической структуры предложения) в вероятностном определении структуры смежных участков текста. Это и обусловливает лингвистическую связанность (единство) текста, которую не может игнорировать риторика. Складывающаяся лингвистическая теория прозы более конкретно отражает и возможности применения лингвистических методов к анализу сверхфразовых единств, и взаимосвязь риторики и лингвистики, предполагающую зависимость (и ориентацию) объектов риторики (риторических структур) от объектов лингвистики (языковых структур). В совре­мен­ной семиотике под риторикой как раз и понимают правила построения речи на сверхфразовом уровне, законы «поэтической семантики», т. е. типы непрямых (переносных) значений (риторических фигур), и «поэтику текста» (структуру отношений внутритекстовых элементов), включая анализ социаль­но­го функционирования текстов как целостных знаков.

Многофункциональность риторики, обеспечившая ей существование в новых условиях, позволяет говорить о «лингви­сти­че­ских» основаниях современной риторики и в мета­язы­ко­вом аспекте: функционирование её в качестве дескриптивного аппарата и нормативного регулятора даёт возможность трактовать риторику как «вторичную» грамматику, функцио­ни­ру­ю­щую как своего рода метатекст. Описывая и предписывая процедуры конструирования коммуникативных форм и ситуаций, в которых речь употребляется с разными целями, риторика сама берет на себя задачу создания «функционального языка», выступая как один из важнейших инструментов культуры, который орга­ни­зу­ет её языковую и коммуникативную систему (Р. Лахман). На этих путях риторика входит в союз с другими дисциплинами, нащупывая новые формы функционирования в качестве стаби­ли­зи­ру­ю­щей силы культуры. Принадлежа, как и языкознание, к кругу семиотических наук, риторика разде­ля­ет с ним ряд общих проблем: вариант — инвариант (ср. проблему так называемых общих мест в риторике), типы (каталогизация и классификация), общее и частное, универсалии, проблема выводимости (развёртывания) и сводимости (свёртывания), сопоставление и поиск общего основания, модели­ро­ва­ние действительности и т. п. Во многих случаях рито­ри­ка сталкивается как с типовыми с такими ситуациями, которые в языкознании выступают как исключения или парадоксы. Тем самым откры­ва­ют­ся возможности для дальнейшего (и притом сознательного) контакта риторики и лингвистики, при кото­ром и последняя с пользой для себя обращается к опыту риторики.

В. Н. Топоров.